АРХЕОЛОГИЯ
↓
↓
Археологические раскопки
2016-2021 гг.
↓
2016-2021 гг.
↓
Археологические раскопки на территории Московского Кремля в 2016-2021 гг. проводились Институтом Археологии Российской Академии наук во исполнение Поручений Президента РФ. Эти исследования в первую очередь связаны с демонтажем здания 14 корпуса (бывшая Военная школа имени ВЦИК, сооруженная в 1930-1932 гг.).
Весной 2016 г. исследования начались с закладки шурфов на территории вокруг 14 корпуса с целью поиска зданий, оказавшихся вне строительства 1930-1932 гг. В общей сложности было пройдено 8 шурфов (общая пл. 250 кв. м). Заполнением двух шурфов оказался строительный мусор, один шурф представлял собой завалы кирпичных строений XVIII-XIX вв., однако в пяти других были зафиксированы разновременные архитектурные сооружения и переотложенные напластования XII-XIX вв.
В одном из шурфов были раскрыты подвальные помещения и фундаменты южной стены Малого Николаевского дворца. В кладке фундаментов была отмечена оригинальная система чередования белого камня и кирпича, примененная Н.А. Шохиным в ходе замены фундаментов дворца в 1874-1875 гг. В засыпке котлована изучены переотложенные напластования с находками XIII-XIX вв., среди которых интересны золотоордынская монета и обломки стеклянных браслетов домонгольской эпохи. Основная масса археологического материала в заполнении котлована относится к первой половине XVI в. – это обломки печных изразцов, детские игрушки, различные бытовые вещи. Были потревожены и более ранние отложения XII-XIII вв., содержащие стеклянные браслеты.
Шурфы, заложенные на месте церкви св. Алексия Митрополита и Благовещения раскрыли южный угол четверика и мощение прохода между церковью и трапезной Чудова монастыря (1680-1686 гг.). При сооружении фундаментов церкви св. Алексия (ил.1)
и Благовещения к кладке из бутового камня на известковом растворе с внешней стороны фундамента для его укрепления была сделана прикладка, в которой использовались белокаменные надгробия XVII века. Восточную стену храма подпирал контрфорс.
Весной 2016 г. исследования начались с закладки шурфов на территории вокруг 14 корпуса с целью поиска зданий, оказавшихся вне строительства 1930-1932 гг. В общей сложности было пройдено 8 шурфов (общая пл. 250 кв. м). Заполнением двух шурфов оказался строительный мусор, один шурф представлял собой завалы кирпичных строений XVIII-XIX вв., однако в пяти других были зафиксированы разновременные архитектурные сооружения и переотложенные напластования XII-XIX вв.
В одном из шурфов были раскрыты подвальные помещения и фундаменты южной стены Малого Николаевского дворца. В кладке фундаментов была отмечена оригинальная система чередования белого камня и кирпича, примененная Н.А. Шохиным в ходе замены фундаментов дворца в 1874-1875 гг. В засыпке котлована изучены переотложенные напластования с находками XIII-XIX вв., среди которых интересны золотоордынская монета и обломки стеклянных браслетов домонгольской эпохи. Основная масса археологического материала в заполнении котлована относится к первой половине XVI в. – это обломки печных изразцов, детские игрушки, различные бытовые вещи. Были потревожены и более ранние отложения XII-XIII вв., содержащие стеклянные браслеты.
Шурфы, заложенные на месте церкви св. Алексия Митрополита и Благовещения раскрыли южный угол четверика и мощение прохода между церковью и трапезной Чудова монастыря (1680-1686 гг.). При сооружении фундаментов церкви св. Алексия (ил.1)
и Благовещения к кладке из бутового камня на известковом растворе с внешней стороны фундамента для его укрепления была сделана прикладка, в которой использовались белокаменные надгробия XVII века. Восточную стену храма подпирал контрфорс.
Ил. 1. Часть фундамента церкви св. Алексия Митрополита
На трех надгробиях любопытны сохранившиеся надписи. Одно из них некогда отмечало могилу одного из представителей рода Вельяминовых (имя утрачено), второе – схимника Серапиона, мирское имя которого – Симеон, третье – умершего в 1629 г. Павла Радионова, «слуги Чудова монастыря». Эта плита содержит первую надпись с упоминанием Чудова монастыря, найденную при раскопках в Кремле. Во внутреннем объеме церкви особенно интересны остатки мощения пола XIX в. из маломерного кирпича кладкой «в елочку».
У южного угла четверика церкви находился участок, где оказалось возможным исследовать культурные отложения на всю их глубину. Общая мощность культурного слоя тут достигала 5 м, причем значительная его часть отложилась до сооружения каменных монастырских построек 1680-х гг. В самых нижних (предматериковых) слоях собран керамический материал и вещевые находки домонгольской эпохи (характерная керамика и стеклянные браслеты), что свидетельствует о времени начального освоения этого участка. В слое XIV века встречены обломки импортных сосудов – стеклянного, с золотой росписью (сирийского производства), и золотоордынской кашинной чаши с полихромной росписью. Слой XVI-XVII вв. оказался насыщенным влагой, благодаря чему в нем хорошо сохранилась органика - древесная щепа, навоз, фрагменты кожаных изделий. В этом слое отмечены остатки деревянных сооружений: сруб от погреба (высотой в 12 венцов) с остатками провалившегося пола наземной части постройки, ограда-частокол городской усадьбы и настил из бревен. Из этих слоев происходили разнообразные бытовые предметы из железа, фрагменты отечественных и импортных стеклянных бутылей и штофов, фрагменты рельефных печных изразцов, рыболовные грузила.
Обнаруженные в шурфах фрагменты архитектурных сооружений было решено музеефицировать, и теперь они доступны в двух археологических «окнах» на Ивановской площади. В одном из них на площади 44 кв. м показаны фундаменты и цокольные части комплекса двух церквей и трапезной Чудова монастыря (1680-1686 гг.) с контрфорсом и надгробиями монастырского некрополя, в другом, на площади 15 кв. м, - фундамент и часть подвального помещения Малого Николаевского дворца (1775, 1874-1875 гг.). Музеефикация описываемых исторических построек стала первым шагом к созданию археологического музея на месте фундаментов бывшей Военной школы им. ВЦИК.
Археологические исследования в восточной части Кремлевского холма, на месте снесенного 14 корпуса (здание бывшей Военной школы им. ВЦИК), начинались при отсутствии данных о состоянии остатков построек Чудова и Вознесенского монастырей, при этом имелись сведения о наличии культурных слоев домонгольского времени благодаря работам 1994-1995 гг., проводившихся под руководством Т.Д. Пановой. Небольшие разведочные исследования в южном дворике 14 корпуса, проведенные в 2014 году, подтвердили наличие на этой территории культурных слоев домонгольского периода. Осмотр фундаментов 14 корпуса показал, что его кладки нигде не опирались на более ранние фундаменты и уничтожили большую их часть. При строительстве Военной школы им. ВЦИК разбирались все ранние постройки, весь добытый камень, включая архитектурные блоки и надгробия, был использован вторично.
Таким образом, раскопки 2016-2017 гг., в ходе которых была вскрыта площадь 384 кв. м., были сосредоточены на исследовании культурного слоя в подвальных помещениях внутри 14 корпуса (под его западным двориком). При вскрытии бетонного пола здесь выяснилось, что под кафелем и бетоном залегают средневековый культурный слой и погребения. Участок археологических раскопок примыкал к углу собора Чуда Михаила Архангела в Хонех. В ходе работ были изучены площади, примыкавшие к собору с запада и севера. Оказалось, что в ходе сооружения здания 14 корпуса были уничтожены все более поздние погребения, но более 100 самых древних захоронений оказались непотревоженными. Вся площадь была исследована с консервацией всех недвижимых объектов. При изучении культурного слоя широко применялись естественно-научные методы, среди которых радиоуглеродное датирование, анализ антропологических остатков, палинологические и палеопочвенные исследования. Так, была изучена природная среда окрестностей Кремлевского холма в эпоху средневековья. Палинологический анализ дал возможность восстановить характер естественной растительности и проследить изменения в ее составе, связанные с климатом и деятельностью человека. Самые ранние изученные при помощи палинологического анализа слои X-XI вв. показали, что в этот период территория не была затронута хозяйственной деятельностью, а климатические условия были теплее современных. На следующем этапе число лесов сократилось, что связано с началом освоения территории людьми. Активная деятельность человека приводит к сокращению лесных массивов во второй половине XII – XIII вв. Для удельного периода характерно сокращение лесных массивов, увеличение количества липы, а также иван-чая на пожарищах.
Исследования макроостатков культурных растений показали, что в городе было большое количество зерна и крайне высокий (по сравнению с другими городами Руси) уровень его потребления начиная с XII в. Было зафиксировано сокращение доли овса и абсолютное превосходство ржи над другими злаковыми культурами, а также сравнительно большой процент пшеницы. Белый хлеб и другую продукцию, выпекавшуюся из пшеничной муки, следует считать маркером элитного потребления в Москве.
Археозоологические остатки из культурного слоя позволили исследовать как мясную диету обитателей Боровицкого холма, так и зафиксировать редких животных и птиц и выявить особые занятия населения, связанные с ними. Большая часть костей, отмеченных в культурном слое, принадлежит крупному рогатому скоту, что говорит о преобладании в рационе говядины. Присутствуют в коллекции археозоологических останков и дикие животные – лось, кабан, бобр, заяц. Особо следует отметить элементы скелетов самок ястреба-тетеревятника и самца ястреба-перепелятника. Наличие в культурном слое костей ловчих птиц говорит о существовании на Боровицком холме «соколиных дворов» богатых и знатных горожан.
Предметы, обнаруженные при археологических исследованиях описываемого участка, характеризуют материальную культуру жителей Боровицкого холма начиная с раннего железного века. Из слоев раннего железного века происходят фрагменты сосуда (развал) с сетчатой (мелкорябчатой) фактурой поверхности. Подобная керамика характерна для дьяковской культуры середины – второй половины I тыс. до н. э.
Ранние культурные отложения на раскопах принадлежали к домонгольской эпохе. К числу массовых находок можно отнести обломки стеклянных браслетов, фрагменты керамики, бытовые предметы из металла (например, ножи). К предметам импорта относятся шиферные пряслица и обломки византийских амфор (Трапезунд, XII–XIII вв.). К редким предметам можно отнести подковообразную спиралеконечную фибулу из белого металла с треугольным сечением дуги. Интерес представляет также железное писало длиной 11,7 см с треугольной лопаточкой. Из слоя домонгольского периода происходят два предмета из мягкого белого известняка с гравированными изображениями. Один из них – часть формочки для отливки конических грузиков или пуговиц, на трех сторонах которой вырезаны буквы и знаки. Второй находкой является кубик размерами в 1 см с крупным отверстием в центре, вся поверхность которого покрыта различными символическими рисунками (свастика, спираль, решетка) и трудночитаемыми знаками, который мог применяться для гаданий.
Среди предметов золотоордынского периода интерес представляют керамические импорты из Золотой Орды, наиболее ярким из которых является обломок хорезмской фляги с рельефным тисненым орнаментом и иные керамические импорты этого периода (фрагменты чаш, изготовленных в Юго-Восточном Крыму и нижневолжских центрах Золотой Орды, фрагменты китайского селадонового сосуда, люстровой испанской керамики). Особенно интересна также свинцовая текстильная пломба, атрибутируемая западнофландрскому городу Диксмёйде.
От периода существования монастыря до наших дней сохранились фрагменты белокаменных саркофагов и надгробных плит некрополя Чудова монастыря, предметы личного благочестия и погребальный инвентарь (ритуальные сосуды).
В 2018 году в Большом Кремлевском сквере были заложены разведочные шурфы, которые выявили значительные напластования культурного слоя на этой территории Московского Кремля.
У южного угла четверика церкви находился участок, где оказалось возможным исследовать культурные отложения на всю их глубину. Общая мощность культурного слоя тут достигала 5 м, причем значительная его часть отложилась до сооружения каменных монастырских построек 1680-х гг. В самых нижних (предматериковых) слоях собран керамический материал и вещевые находки домонгольской эпохи (характерная керамика и стеклянные браслеты), что свидетельствует о времени начального освоения этого участка. В слое XIV века встречены обломки импортных сосудов – стеклянного, с золотой росписью (сирийского производства), и золотоордынской кашинной чаши с полихромной росписью. Слой XVI-XVII вв. оказался насыщенным влагой, благодаря чему в нем хорошо сохранилась органика - древесная щепа, навоз, фрагменты кожаных изделий. В этом слое отмечены остатки деревянных сооружений: сруб от погреба (высотой в 12 венцов) с остатками провалившегося пола наземной части постройки, ограда-частокол городской усадьбы и настил из бревен. Из этих слоев происходили разнообразные бытовые предметы из железа, фрагменты отечественных и импортных стеклянных бутылей и штофов, фрагменты рельефных печных изразцов, рыболовные грузила.
Обнаруженные в шурфах фрагменты архитектурных сооружений было решено музеефицировать, и теперь они доступны в двух археологических «окнах» на Ивановской площади. В одном из них на площади 44 кв. м показаны фундаменты и цокольные части комплекса двух церквей и трапезной Чудова монастыря (1680-1686 гг.) с контрфорсом и надгробиями монастырского некрополя, в другом, на площади 15 кв. м, - фундамент и часть подвального помещения Малого Николаевского дворца (1775, 1874-1875 гг.). Музеефикация описываемых исторических построек стала первым шагом к созданию археологического музея на месте фундаментов бывшей Военной школы им. ВЦИК.
Археологические исследования в восточной части Кремлевского холма, на месте снесенного 14 корпуса (здание бывшей Военной школы им. ВЦИК), начинались при отсутствии данных о состоянии остатков построек Чудова и Вознесенского монастырей, при этом имелись сведения о наличии культурных слоев домонгольского времени благодаря работам 1994-1995 гг., проводившихся под руководством Т.Д. Пановой. Небольшие разведочные исследования в южном дворике 14 корпуса, проведенные в 2014 году, подтвердили наличие на этой территории культурных слоев домонгольского периода. Осмотр фундаментов 14 корпуса показал, что его кладки нигде не опирались на более ранние фундаменты и уничтожили большую их часть. При строительстве Военной школы им. ВЦИК разбирались все ранние постройки, весь добытый камень, включая архитектурные блоки и надгробия, был использован вторично.
Таким образом, раскопки 2016-2017 гг., в ходе которых была вскрыта площадь 384 кв. м., были сосредоточены на исследовании культурного слоя в подвальных помещениях внутри 14 корпуса (под его западным двориком). При вскрытии бетонного пола здесь выяснилось, что под кафелем и бетоном залегают средневековый культурный слой и погребения. Участок археологических раскопок примыкал к углу собора Чуда Михаила Архангела в Хонех. В ходе работ были изучены площади, примыкавшие к собору с запада и севера. Оказалось, что в ходе сооружения здания 14 корпуса были уничтожены все более поздние погребения, но более 100 самых древних захоронений оказались непотревоженными. Вся площадь была исследована с консервацией всех недвижимых объектов. При изучении культурного слоя широко применялись естественно-научные методы, среди которых радиоуглеродное датирование, анализ антропологических остатков, палинологические и палеопочвенные исследования. Так, была изучена природная среда окрестностей Кремлевского холма в эпоху средневековья. Палинологический анализ дал возможность восстановить характер естественной растительности и проследить изменения в ее составе, связанные с климатом и деятельностью человека. Самые ранние изученные при помощи палинологического анализа слои X-XI вв. показали, что в этот период территория не была затронута хозяйственной деятельностью, а климатические условия были теплее современных. На следующем этапе число лесов сократилось, что связано с началом освоения территории людьми. Активная деятельность человека приводит к сокращению лесных массивов во второй половине XII – XIII вв. Для удельного периода характерно сокращение лесных массивов, увеличение количества липы, а также иван-чая на пожарищах.
Исследования макроостатков культурных растений показали, что в городе было большое количество зерна и крайне высокий (по сравнению с другими городами Руси) уровень его потребления начиная с XII в. Было зафиксировано сокращение доли овса и абсолютное превосходство ржи над другими злаковыми культурами, а также сравнительно большой процент пшеницы. Белый хлеб и другую продукцию, выпекавшуюся из пшеничной муки, следует считать маркером элитного потребления в Москве.
Археозоологические остатки из культурного слоя позволили исследовать как мясную диету обитателей Боровицкого холма, так и зафиксировать редких животных и птиц и выявить особые занятия населения, связанные с ними. Большая часть костей, отмеченных в культурном слое, принадлежит крупному рогатому скоту, что говорит о преобладании в рационе говядины. Присутствуют в коллекции археозоологических останков и дикие животные – лось, кабан, бобр, заяц. Особо следует отметить элементы скелетов самок ястреба-тетеревятника и самца ястреба-перепелятника. Наличие в культурном слое костей ловчих птиц говорит о существовании на Боровицком холме «соколиных дворов» богатых и знатных горожан.
Предметы, обнаруженные при археологических исследованиях описываемого участка, характеризуют материальную культуру жителей Боровицкого холма начиная с раннего железного века. Из слоев раннего железного века происходят фрагменты сосуда (развал) с сетчатой (мелкорябчатой) фактурой поверхности. Подобная керамика характерна для дьяковской культуры середины – второй половины I тыс. до н. э.
Ранние культурные отложения на раскопах принадлежали к домонгольской эпохе. К числу массовых находок можно отнести обломки стеклянных браслетов, фрагменты керамики, бытовые предметы из металла (например, ножи). К предметам импорта относятся шиферные пряслица и обломки византийских амфор (Трапезунд, XII–XIII вв.). К редким предметам можно отнести подковообразную спиралеконечную фибулу из белого металла с треугольным сечением дуги. Интерес представляет также железное писало длиной 11,7 см с треугольной лопаточкой. Из слоя домонгольского периода происходят два предмета из мягкого белого известняка с гравированными изображениями. Один из них – часть формочки для отливки конических грузиков или пуговиц, на трех сторонах которой вырезаны буквы и знаки. Второй находкой является кубик размерами в 1 см с крупным отверстием в центре, вся поверхность которого покрыта различными символическими рисунками (свастика, спираль, решетка) и трудночитаемыми знаками, который мог применяться для гаданий.
Среди предметов золотоордынского периода интерес представляют керамические импорты из Золотой Орды, наиболее ярким из которых является обломок хорезмской фляги с рельефным тисненым орнаментом и иные керамические импорты этого периода (фрагменты чаш, изготовленных в Юго-Восточном Крыму и нижневолжских центрах Золотой Орды, фрагменты китайского селадонового сосуда, люстровой испанской керамики). Особенно интересна также свинцовая текстильная пломба, атрибутируемая западнофландрскому городу Диксмёйде.
От периода существования монастыря до наших дней сохранились фрагменты белокаменных саркофагов и надгробных плит некрополя Чудова монастыря, предметы личного благочестия и погребальный инвентарь (ритуальные сосуды).
В 2018 году в Большом Кремлевском сквере были заложены разведочные шурфы, которые выявили значительные напластования культурного слоя на этой территории Московского Кремля.
В мае 2019 г. Институтом археологии РАН на высокой коренной террасе Москвы реки, в непосредственной близости от Соборной площади были начаты раскопки в Большом Кремлевском сквере (ил.2). Судя по архивным материалам и данным предварительных археологических изысканий, этот участок - один из немногих свободных от застройки в центре Кремля с ненарушенным средневековым культурным слоем и остатками древних сооружений. Археологические исследования в 2019 году проводились в открытом режиме, так, чтобы посетители Кремля могли увидеть открытые древности и наблюдать рабочий процесс, стоя на смотровой площадке.
Раскоп заложен рядом с Архангельским собором, первое здание которого было возведено в 1333 г. на том месте, где еще в раннем железном веке существовало поселение. Есть все основания ожидать, что эта территория была освоена в самый начальный период истории Москвы, в середине XII в. Особый интерес к этому участку обусловлен размещением здесь в XVI–XVII вв. органов центрального управления Русского государства – Приказов.
Раскоп заложен рядом с Архангельским собором, первое здание которого было возведено в 1333 г. на том месте, где еще в раннем железном веке существовало поселение. Есть все основания ожидать, что эта территория была освоена в самый начальный период истории Москвы, в середине XII в. Особый интерес к этому участку обусловлен размещением здесь в XVI–XVII вв. органов центрального управления Русского государства – Приказов.
Ил. 2. Место раскопа 2019 г. в Большом Кремлевском сквере
В раскопе площадью около 200 кв. м под слоем строительного мусора выявлены остатки монументальной постройки из кирпича с цоколем и фундаментом, сложенным из белого камня. Точно определить назначение сооружения пока невозможно, однако очевидно, что это здание Приказов (ил.3) Слой строительного мусора, перекрывающий кладки XVII в. и отложившийся рядом с ними, содержит архитектурные детали, фрагменты печных изразцов, отдельные бытовые вещи конца XVII – XVIII в. и многочисленные монеты этого времени.
Археологические материалы, обнаруженные в Большом Кремлевском сквере, характеризуют жизнь Кремля XVII – XIX вв. В их число входят архитектурные элементы, оказавшиеся в земле после разрушения здания Приказов в 1770 году, ряд предметов, связанных с функционированием исследованной территории в XVIII в.: медные монеты невысокого достоинства (денги, полушки, копейки), единичные бытовые предметы (ножи), на фоне которых выделяется прекрасно сохранившаяся костяная шахматная фигура – конь, украшенная росписью краской и инкрустациями перламутром, а также предметы вооружения и воинского снаряжения и бытовые изделия, которые могут быть связаны с пребыванием на территории Кремля наполеоновских войск (например, две сабли венгерского образца, устье ножен драгунского палаша, штык, ружейные шомпола и обломки ружей, свинцовые пули, пряжки от ремней, части медных канделябров, бронзовые и латунные накладки, украшавшие домашнюю утварь, монеты).(ил.4,5)
Археологические материалы, обнаруженные в Большом Кремлевском сквере, характеризуют жизнь Кремля XVII – XIX вв. В их число входят архитектурные элементы, оказавшиеся в земле после разрушения здания Приказов в 1770 году, ряд предметов, связанных с функционированием исследованной территории в XVIII в.: медные монеты невысокого достоинства (денги, полушки, копейки), единичные бытовые предметы (ножи), на фоне которых выделяется прекрасно сохранившаяся костяная шахматная фигура – конь, украшенная росписью краской и инкрустациями перламутром, а также предметы вооружения и воинского снаряжения и бытовые изделия, которые могут быть связаны с пребыванием на территории Кремля наполеоновских войск (например, две сабли венгерского образца, устье ножен драгунского палаша, штык, ружейные шомпола и обломки ружей, свинцовые пули, пряжки от ремней, части медных канделябров, бронзовые и латунные накладки, украшавшие домашнюю утварь, монеты).(ил.4,5)
Ил. 3. Фундамент Приказов, обнаруженный в ходе раскопок в Большом Кремлевском сквере
в 2019 г.
в 2019 г.
Ил. 4. Сабля венгерского типа в слое раскопа наполеоновского времени
Ил. 5. Археологические находки времен войны 1812 года
Жизнь и быт Приказов конца XVII в. иллюстрируют керамическая переносная чернильница, обломок кувшина с надписью; бронзовая матрица для тиснения полосы растительного орнамента, крышка от футляра для набора европейских гирек-разновесов.
Очень интересна обширная (более ста предметов) коллекция кирпичей с клеймами производителя, наиболее ранние из которых относятся ко второй половине XVII века (так называемый лекальные кирпичи),
к 1680-м гг. – кирпичи с клеймом «X», а самые поздние, с клеймом «КАЗ» - точно датируются 1830 – 1840 гг.
Очень интересна обширная (более ста предметов) коллекция кирпичей с клеймами производителя, наиболее ранние из которых относятся ко второй половине XVII века (так называемый лекальные кирпичи),
к 1680-м гг. – кирпичи с клеймом «X», а самые поздние, с клеймом «КАЗ» - точно датируются 1830 – 1840 гг.
Значительное количество составляют красные и зеленые поливные изразцы (ил.6). Большая часть находок относится к слою «Старых Приказов» конца XVI-XVII вв. На них традиционные изображения: батальные сцены, птицы, животные. Выделяется фрагментированный экземпляр изразца с двуглавым орлом внутри витой рамки. Интересны перемычки: со стилизованным растительным орнаментом, а на двух – изображения фигур воинов. На каждой перемычке по 2 воина: вверху – копейщик, который смотрит вправо, внизу – воин с саблей, развернутый в другую сторону. В центре раскопа найдены изразцы с изображением крупной длинноногой птицы («журавль»), всадника (охотник) с соколом в руке, штурма города, несколько растительных композиций. Из комплекса «Новых приказов» (с 1680х по 1770 г.) происходят изразцы другого вида: здесь преобладают растительные композиции: крины, плетенки, побеги. Среди находок удивляет огромное количество обувных подковок, причем при исследовании слоев был сделан вывод, что примерно во второй четверти XVI в. в Большом Кремлевском сквере территория сгоревшей усадьбы стала использоваться для размещения административных зданий («приказных изб»), т. е. стала публичным местом, посетители которого носили сапоги, подбитые железными подковками. Так подковки оказались еще одним маркером использования изученного участка Кремля в качестве зоны размещения органов центрального управления Русского государства.
Интересной особенностью, также связанной с функцией изученных сооружений, было необычно малое число обломков горшков при изобилии кувшинов и мисок. Вероятно, это объясняется тем, что в здании Приказов не готовили пищу, при этом вода и прочие напитки могли доставляться в кувшинах. Ярким примером такого рода стал развал верхней части чернолощеного кувшина с граффито, собранный в заполнении описанной выше внутристенной камеры. По профилировке и декору он соответствует хорошо известным московским сосудам XVII в. Граффито сохранилось не полностью и читается с определенной долей условности, поскольку написано оно было человеком, владевшим техникой скорописи, использовавшим выносные буквы: "Сии кув[шин] ...илы Огоро(д)наг(о)". Надпись указывает на владельческую принадлежность сосуда и имя владельца, вероятно, [Дан]илы (либо Гаврилы, Вавилы и т.п.) Огороднаго". Хотя в списках дьяков и подьячих московских учреждений конца XVII – начала XVIII в. прозвища "Огородный" нет, можно предположить, что его мог носить один из канцелярских служителей низкого ранга. Любопытны находки чернильниц – как указывалось выше, Приказы – это административное заведение, что вполне объясняет присутствие данной категории находок в культурном слое.
Особую важность раскопкам в Большом Кремлевском сквере придало также открытие слоев разных этапов раннего железного века
(с отдельными включениями более позднего времени). Здесь были найдены группы предметов, которые необходимо связывать с преддьяковским, раннедьяковским и позднедьяковским периодом. Прежде всего, это огромное количество фрагментов керамики разных типов – 1351 шт. Крайне интересным предметом являются так называемые «грузики дьякова типа» - глиняные грузики конической формы, имеющие отверстие в центре и насечки по краям. Также были обнаружены конические глиняные бусины и тигель со следами расплава на поверхности. Близость к Архангельскому собору с ранее выявленным там культурным слоем дьяковской культуры позволила исследователям Академии наук предположить, что в раскоп Большого Кремлевского сквера попала часть того же самого поселения. Благодаря раскопкам 2019-2021 годов стало ясно, что это поселение существовало продолжительное время – вплоть до III-V вв.
Особую важность раскопкам в Большом Кремлевском сквере придало также открытие слоев разных этапов раннего железного века
(с отдельными включениями более позднего времени). Здесь были найдены группы предметов, которые необходимо связывать с преддьяковским, раннедьяковским и позднедьяковским периодом. Прежде всего, это огромное количество фрагментов керамики разных типов – 1351 шт. Крайне интересным предметом являются так называемые «грузики дьякова типа» - глиняные грузики конической формы, имеющие отверстие в центре и насечки по краям. Также были обнаружены конические глиняные бусины и тигель со следами расплава на поверхности. Близость к Архангельскому собору с ранее выявленным там культурным слоем дьяковской культуры позволила исследователям Академии наук предположить, что в раскоп Большого Кремлевского сквера попала часть того же самого поселения. Благодаря раскопкам 2019-2021 годов стало ясно, что это поселение существовало продолжительное время – вплоть до III-V вв.
Ил. 6. Красные печные изразцы времен существования Старых Приказов
Благодарим Николая Андреевича Макарова за предоставленные иллюстративные материалы.
По материалам Н.А. Макарова, В.Ю. Коваля, О.А. Лопатиной, А.В. Энговатовой, К.И. Панченко, И.Е. Зайцевой, Р.Н. Модина, А.С. Алешинской, В.С. Курмановского, Е. Ю. Лебедевой, А. Ю. Сергеева, Е.Е. Антипиной, Л.В. Яворской, Е. В. Гакель, С. Л. Дзвонковского, Д.О. Осипова, А.Н. Смирнова, О.Н. Глазуновой.
Т. Д. ПАНОВА
ИТОГИ АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ ТЕРРИТОРИИ МОСКОВСКОГО КРЕМЛЯ В 1990–2010-Е ГОДЫ
↓
ИТОГИ АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ ТЕРРИТОРИИ МОСКОВСКОГО КРЕМЛЯ В 1990–2010-Е ГОДЫ
↓
Ил. 4. Гривна киевского типа.
Русь, XII в. Серебро
Русь, XII в. Серебро
Ил. 3. Шестилучевые колты-подвески.
Русь, конец XII в. Серебро.
Происходит из Большого кремлевского клада
Русь, конец XII в. Серебро.
Происходит из Большого кремлевского клада
Ил. 6. Широкий двустворчатый браслет.
Русь, конец XII в. Серебро
Русь, конец XII в. Серебро
Ил. 5. Ожерелье из круглых подвесок и бус.
Русь, конец XII в. Серебро
Русь, конец XII в. Серебро
Значение этих двух находок трудно переоценить. Они маркируют собою участок крепости первой половины XIII в., где размещались дворы высшей знати. Состав кладов позволяет назвать русские города, в мастерских которых ювелиры изготовили многие из найденных украшений, это столицы крупных княжеств – Владимир, Киев, Рязань. В Москве тогда ювелирное дело было развито слабо, и местные мастера работали, в основном, с простыми металлами (медь, бронза) для нужд рядовых москвичей. Обмены дарами с послами, военные походы и торговля привели к появлению в казне владимирского княжеского дома предметов варяжского круга, Прикамья, Волжской Болгарии и Ближнего Востока.
Выводы о месторасположении княжеского двора и богатых усадеб в конце XII – середине XIII в. подтверждается и другими находками, отражающими быт высшей московской знати. В том числе была обнаружена редкая стеклянная столовая посуда киевского, византийского и сирийского производства. Оливковое масло и вино для знатных семей и для церковных нужд привозили из стран Средиземноморья в амфорах (ил. 7). Уникальной стала находка в Кремле фрагментов крупного глиняного сосуда с налепным рельефным орнаментом в виде косой сетки (ил. 8). Он происходит из Персии, подобные кувшины изготавливали в керамических мастерских города Рей (4). Все эти дорогостоящие предметы импорта попадали в Москву в результате транзитной торговли, в основном, через Киевскую землю.
Выводы о месторасположении княжеского двора и богатых усадеб в конце XII – середине XIII в. подтверждается и другими находками, отражающими быт высшей московской знати. В том числе была обнаружена редкая стеклянная столовая посуда киевского, византийского и сирийского производства. Оливковое масло и вино для знатных семей и для церковных нужд привозили из стран Средиземноморья в амфорах (ил. 7). Уникальной стала находка в Кремле фрагментов крупного глиняного сосуда с налепным рельефным орнаментом в виде косой сетки (ил. 8). Он происходит из Персии, подобные кувшины изготавливали в керамических мастерских города Рей (4). Все эти дорогостоящие предметы импорта попадали в Москву в результате транзитной торговли, в основном, через Киевскую землю.
Ил. 1. Схема археологической изученности культурного слоя Кремля в 1959–2001 гг. 2003. Авторы И.И. Кондратьев, Т.Д. Панова
Ил. 2. Реконструкция планировки крепости Москвы
в конце XII в. – 1238 г.
2003. Авторы И.И. Кондратьев, Т.Д. Панова
в конце XII в. – 1238 г.
2003. Авторы И.И. Кондратьев, Т.Д. Панова
Ил. 7. Фрагмент крупного тарного сосуда (амфоры). Византия, начало XIII в. Глина
Ил. 8. Фрагмент крупного тарного сосуда, орнаментированного косой сеткой.
Персия, начало XIII в. Глина
Персия, начало XIII в. Глина
Наряду с этими свидетельствами в культурном слое восточного участка Кремля зафиксированы находки, говорящие о жизни рядового и ремесленного населения древней Москвы. Здесь жили и работали мастера по изготовлению деревянной посуды и металлических изделий, предметов из костей и рогов животных, а также те, что обрабатывали привезенный из окрестностей Киева янтарь, шили кожаную обувь (в тот период – только туфли) и в домашних условиях изготавливали нити для тканей. Это подтверждают точеные на токарном станке деревянные тарелки и отходы меднолитейного дела, обрезки костей и части наборных костяных ручек ножей и инструментов, куски необработанного янтаря (ил. 9), сколы и изделия из него, пласты обрезков кожи и экземпляры обуви (ил. 10), шиферные пряслица (их делали только в Овруче под Киевом) для утяжеления веретен при сучении нитей.
Ил. 9. Янтарь.
Фотография. 1995
Фотография. 1995
Ил. 10. Туфля.
XII в. Кожа
XII в. Кожа
Тысячи обломков глиняной посуды позволяют восстановить формы кухонных горшков и столовой посуды конца XII – XIII в., многочисленные остатки костей животных – состав мясного и рыбного рациона питания древних москвичей. Так, мясной рацион жителей Москвы того времени мало чем отличался от нынешнего – в него входило мясо крупного и мелкого рогатого скота, свинина и домашняя птица. Более интересен набор промысловой рыбы, водившейся в реках Москве и Неглинной. Исследования специалистов по ихтиофауне показали, что в 1994–1995 гг. при археологических наблюдениях были найдены остатки шестнадцати видов рыб (5) (ил. 11). Среди них выделяются осетровые – стерлядь, русский осетр, севрюга и белуга, относящиеся к проходным рыбам, как и каспийский лосось, который приходил по Волге через Оку в Москву-реку. В числе находок выделяются кости белуги, по которым удалось установить ее размеры – экземпляр был длиной около 3,5 метра, а его вес достигал 120 килограммов! Среди обычных для местных водоемов видов представлены щука, сом, три вида карповых (лещ, линь, сазан), три вида окуневых (окунь, судак, ерш), а также голавль и плотва. Наибольший интерес у специалистов вызвали кости тайменя (семейство лососевых) из культурного слоя XIII в., впервые обнаруженные в городском жилом слое Москвы. Эта рыба служит четким индикатором прекрасной экологической ситуации в бассейне Москвы-реки в прошлом. В XIII в. она была полноводной, с незаиленными и чистыми галечниковыми и песчаными обширными участками дна. К тому же, ее берега были покрыты густыми лесами, которые охраняли ее воды от загрязнений.
Ил. 11. Виды рыб из слоев XII–XVI вв. в Московском Кремле.
Рисунок. 1997. Автор Е.А. Цепкин
Рисунок. 1997. Автор Е.А. Цепкин
показательных и значительных по числу находок предметов, как стеклянные браслеты и столовые сосуды. Если на мысу холма (в районе Оружейной палаты) и в его центральной части (у Троицких ворот и в районе Патриаршего дворца и Успенского собора) так называемый браслетный слой раннего периода составлял полтора метра (до 1,8 метра), то в восточной части Кремля его мощность не превышала одного метра. Этот вывод археологов Музеев Московского Кремля полностью подтвердился в ходе раскопок 2015 –2018 гг., проведенных специалистами Института археологии Российской академии наук.
Изучение скоплений зерна, обнаруженных в восточной части Кремля в 1990-е гг., позволили выявить виды культурных растений, которые древние москвичи возделывали по берегам реки Неглинной. Тогда был найден и сошник для обработки земли. Чаще всего археологи находили зерно в сгоревших хозяйственных постройках. Как выяснилось, в состав культур, которые выращивали в конце XII – XIII в. (и вплоть до XV столетия!) рядом с Боровицким холмом, в районе здания Московского университета на Моховой улице, входили рожь, пшеница, овес, ячмень, просо, гречиха, горох и конопля. Зерно использовалось для приготовления хлеба – основного продукта на столе москвичей того времени, а также каш и киселей. В качестве заменителя сахара из ячменного, пшеничного и ржаного солода изготавливали патоку – густой сладкий сироп, которым на зиму заливали яблоки, груши, вишню и сливы. Средневековый десерт был натуральным и полезным. Коноплю выращивали для технических нужд – из ее волокон делали веревки, также из нее выжимали масло, которое использовали при приготовлении пищи. Иногда вызывает удивление, насколько информативным может быть такой, на первый взгляд, бросовый (мусорный) археологический материал.
Со временем характер застройки в восточной части Кремля изменился. Княжеский двор и богатые усадьбы переместились в более безопасную часть Боровицкого холма – ближе к его мысу, в район, где сейчас стоит Большой Кремлевский дворец. Во второй половине XIV – начале XV столетия возле нынешних Спасских ворот основное место заняли два монастыря – мужской Чудов (с 1365 г.) и женский Вознесенский (с 1407 г.). На территории, где располагались эти богатые монастыри и усадьбы крупных купеческих семей, археологи Музеев Московского Кремля нашли множество драгоценных предметов, в том числе дорогие стеклянные расписные кубки XV столетия из Италии, восточную кашинную посуду с полихромным орнаментом под прозрачной поливой и китайский фарфор (ил. 12–13). Изделия китайских керамистов – большая редкость в археологических коллекциях русских городов. В Москве почти все находки обломков фарфоровых чаш и блюд конца XIV–XV вв. сконцентрированы на территории Кремля. Это неудивительно, так как именно там проживали представители высшей светской и церковной власти того времени.
Со временем характер застройки в восточной части Кремля изменился. Княжеский двор и богатые усадьбы переместились в более безопасную часть Боровицкого холма – ближе к его мысу, в район, где сейчас стоит Большой Кремлевский дворец. Во второй половине XIV – начале XV столетия возле нынешних Спасских ворот основное место заняли два монастыря – мужской Чудов (с 1365 г.) и женский Вознесенский (с 1407 г.). На территории, где располагались эти богатые монастыри и усадьбы крупных купеческих семей, археологи Музеев Московского Кремля нашли множество драгоценных предметов, в том числе дорогие стеклянные расписные кубки XV столетия из Италии, восточную кашинную посуду с полихромным орнаментом под прозрачной поливой и китайский фарфор (ил. 12–13). Изделия китайских керамистов – большая редкость в археологических коллекциях русских городов. В Москве почти все находки обломков фарфоровых чаш и блюд конца XIV–XV вв. сконцентрированы на территории Кремля. Это неудивительно, так как именно там проживали представители высшей светской и церковной власти того времени.
Ил. 12. Фрагменты поливной посуды.
Нижнее Поволжье, XIV в. Кашин; полива
Нижнее Поволжье, XIV в. Кашин; полива
В тоже время на участке ближе к Никольским воротам археологи зафиксировали остатки сгоревших в пожаре кузниц второй половины XIV – начала XV в. Не вызывает сомнений то, что они были связаны с грандиозными строительными работами по сооружению на Боровицком холме в 1366–1368 гг. первой белокаменной крепости, для которых в большом количестве требовались металлические инструменты (6) (ил. 14).
Ил. 15. Кремленаград. Амстердам, 1660-е гг.
Бумага; гравюра на меди, акварель.
Деталь: Церковь Кузьмы и Демьяна
Бумага; гравюра на меди, акварель.
Деталь: Церковь Кузьмы и Демьяна
Ил. 16. Часть намогильной плиты начала XV столетия с кладбища при церкви Кузьмы и Демьяна.
Фотография. 1995
Фотография. 1995
К тому же здесь были выявлены следы работы ювелиров. Эти находки позволили наконец-то понять, почему именно на этом участке московской крепости размещался храм во имя Кузьмы и Демьяна. Эти святые были врачами, но на Руси почему-то стали покровителями кузнецов. Слои строительства церкви Кузьмы и Демьяна и несколько захоронений ее грунтового кладбища второй половины XIV – XV в. также удалось зафиксировать при археологических наблюдениях 1990-х гг. (ил. 15), как и обломки намогильных плит с орнаментом из полос крупных врезных равнобедренных треугольников – одни из самых ранних на кладбищах средневековой Москвы (ил. 16).
Ил. 14. Часть кузницы и куски глиняного горна XIV в. Чертеж. 1996. Автор Т.Д. Панова.
Найдены в районе церкви Кузьмы и Демьяна в Московском Кремле (находки обозначены буквой М)
Найдены в районе церкви Кузьмы и Демьяна в Московском Кремле (находки обозначены буквой М)
Весьма важно, что в ходе наблюдений 1990-х гг. удалось выявить северо-восточную границу территории белокаменного Кремля в районе Никольских ворот (построены в конце XV в.). По проекту итальянских архитекторов, возводивших кирпичную крепость, ее площадь увеличили благодаря строительству стены на берегу реки Неглинной. Стены же белокаменного Кремля времен великого князя Дмитрия Донского над этой рекой стояли выше – на бровке верхней террасы Боровицкого холма. Таким образом, археологические исследования подтвердили сведения, известные по русским летописям (ил. 17). Было установлено, что территория рядом с Никольскими воротами стала осваиваться только с конца XV столетия; находки более раннего времени здесь не были обнаружены. Так, в ходе наблюдений были получены новые данные по истории белокаменного Кремля, слабо отраженной в письменных источниках и лишь частично – в археологических материалах.
В результате работы археологов Музеев Московского Кремля на рубеже 1980–1990-х гг. на участке между Спасскими и Никольскими башнями выяснилось, что территорию верхней надпойменной террасы Боровицкого холма начали осваивать в конце XII столетия (7), то есть чуть позднее центрального и мысового его участков. Мощность слоев с предметами материальной культуры конца XII – середины XIII в. здесь меньше, чем на остальной территории верхней террасы Боровицкого холма. В первую очередь это подтвердило изучение обломков таких
В результате работы археологов Музеев Московского Кремля на рубеже 1980–1990-х гг. на участке между Спасскими и Никольскими башнями выяснилось, что территорию верхней надпойменной террасы Боровицкого холма начали осваивать в конце XII столетия (7), то есть чуть позднее центрального и мысового его участков. Мощность слоев с предметами материальной культуры конца XII – середины XIII в. здесь меньше, чем на остальной территории верхней террасы Боровицкого холма. В первую очередь это подтвердило изучение обломков таких
Ил. 17. Крепость Москвы во второй трети XIV в.
Реконструкция укреплений и рельефа дневной поверхности.
2003. Авторы И.И. Кондратьев, Т.Д. Панова.
Реконструкция укреплений и рельефа дневной поверхности.
2003. Авторы И.И. Кондратьев, Т.Д. Панова.
Ил. 18. М.Ф. Дамам-Демартре. Вид на церковь Спаса на Бору
и Теремной дворец в Кремле.
Начало XIX в. Бумага; акватинта
и Теремной дворец в Кремле.
Начало XIX в. Бумага; акватинта
Ил. 19. Остатки фундамента западной стены Спасо-Преображенского собора.
Фотография. 1997
Фотография. 1997
Соборная площадь и Большой Кремлевский дворец. 1996–2001 годы
В конце 1990-х – начале 2000-х гг. археологические наблюдения переместились в центральную часть Кремля, в район Соборной площади и Большого Кремлевского дворца, что было обусловлено ремонтом и реставрацией кремлевских памятников в эти годы. В 1997 г. исследования проводились во дворе Большого Кремлевского дворца, где удалось изучить часть фундамента западной стены притвора Спасо-Преображенского собора и территорию древнейшего в Кремле монастыря, к которому он относился, известного с первой четверти XIV в. Мощность жилого слоя здесь не превышала 2,9 метра (ил. 18, 19).
Он оказался слабо насыщен бытовыми предметами, в нем почти не было отходов питания, остатков деревянного строительства, что, как правило, присуще монастырским территориям с их особым укладом жизни и незначительным числом обитателей. При наблюдениях были зафиксированы белокаменные резные детали древнего собора 1330 г., которые при его перестройке в начале XVI в. попали в кладку фундамента. В поле зрения археологов оказались два нарушенных в первой половине XX столетия захоронения, а также яма с человеческими останками, собранными при строительных работах начала 1930-х гг. Из культурного слоя на этом участке наблюдений происходят и несколько вещественных находок XIII столетия – бронзовый браслет с головками драконов на концах (ил. 20) и фрагменты глиняных амфор византийского производства (8).
Ил. 20. Браслет. Русь, начало XIII в. Бронза.
Концы в виде голов драконов частично обломаны
Концы в виде голов драконов частично обломаны
Основные наблюдения археологов в начале 2000-х гг. были связаны с южным участком Соборной площади, где стоят Архангельский и Благовещенский соборы. Мощность культурного слоя возле западной и южной стен Архангельского собора не превышала двух метров, а под северной галереей Благовещенского собора составила всего около 1,3 метра. Следует учитывать, что в 1913 г. уровень Соборной площади был понижен на аршин (70 сантиметров), когда Кремль приводили в порядок к 300-летию дома Романовых и в связи с этим освобождали цоколи храмов от накопившихся отложений земли. И все же участок, на котором стоит Архангельский собор, дал ряд интересных находок. Так, в 1996 и в 2000 гг. здесь были обнаружены артефакты самых разных исторических эпох. Первой неожиданностью стала находка обломка каменного топора фатьяновской культуры конца II тыс. до н.э. (9) (ил. 21). Он выполнен из долерита – камня вулканического происхождения, разновидности базальта. Археологам пока не удалось найти на Боровицком холме следы поселения бронзового века. Зато вновь, как и в прежние годы наблюдений, напомнило о себе поселение раннего железного века (I тыс. до н.э.). Основная часть обломков глиняной посуды дьяковской культуры (ил. 22) была найдена и в пределах как самого храма, и на участках рядом с ним (10). Это объясняется тем, что слои городища были нарушены в ходе строительства на этом месте двух храмов – в 1333 г. и в первые годы XVI столетия.
Наблюдения за мощностью и характером культурного слоя в южной части Соборной площади показали, что там отсутствуют следы ранней жилой застройки. Архангельский и Благовещенский соборы частично стоят практически на остатках древних земляных валов, линия которых в конце XII – первой половине XIV в. пролегала по кромке Боровицкого холма над Москвой-рекой. Соборная площадь, оформление и застройка которой храмами началась в первой трети XIV в., рано стала использоваться для проведения церковных и государственных парадных церемоний, что объясняет отсутствие в ее пределах жилой и хозяйственной застройки.
Отложения средневекового времени в районе Архангельского собора оказались бедны на предметы (ил. 23). Здесь был найден ключ от навесного замка XIII в., фрагменты амфор и обломки керамических плиток пола храма XIV столетия. Показательно, что в 2001 г. у южной стены собора зафиксировали при наблюдениях только артефакты XVI–XVII вв. (11). В слое строительного мусора сохранились фрагменты черепицы разной формы и треугольные плитки пола, покрытые поливой желтого, зеленого и коричневого цветов, обычных для деталей декора и полов в храмах XVI столетия. Найдены были здесь и белокаменные резные детали начала XVI в., сбитые с фасада собора во время его ремонта в XVIII в., а также фрагменты красноглиняных голосников и бронзовая печатка сокольничего XVII в. (ил. 24–27).
Ил. 21. Топор-молот.
Конец II тыс. до н.э. Долерит
Конец II тыс. до н.э. Долерит
Ил. 22. Фрагмент сосуда дьяковской культуры.
I тыс. до н.э.
Глина
I тыс. до н.э.
Глина
Ил. 23. Земляные работы у южной стены Архангельского собора. Фотография. 2001
Ил. 25. Части глиняных голосников Архангельского собора. Фотография. 2001
Ил. 24. Белокаменная деталь декора Архангельского собора. Фотография. 2001
Ил. 27. Оттиск печатки XVII в. с изображением сокольничего. Фотография. 2001
Ил. 26. Чернолощеный кувшин, собранный из фрагментов, найденных возле Архангельского собора в 2001 г.
Фотография. 2001
Фотография. 2001
Подол Боровицкого холма. 2007 год
В 2007 г. появилась возможность провести раскопки в восточной части Подола (приречной части) Боровицкого холма недалеко от Москворецкой башни, рядом с западным и восточным торцами построенного в 1988 г. служебного здания. Общая площадь участков исследования составила более 700 квадратных метров. Самые крупные за всю историю изучения древнейшего района Москвы археологические раскопки были осуществлены совместными усилиями Музеев Московского Кремля и Института археологии Российской академии наук (12). Историки и прежде располагали сведениями о геологическом строении Боровицкого холма и его округи, им был известен характер культурного слоя и его заполнения на Подоле (ил. 28). Археологи Музеев Московского Кремля предполагали, что активное освоение этой территории началось не ранее последней четверти XIV в., когда при великом князе Дмитрии Донском были возведены на берегу Москвы-реки белокаменные укрепления. Впервые каменная крепость защитила низкий Подол от разливов реки и дала возможность постоянного проживания в его пределах (13). В процессе раскопок 2007 г. на приречной части Боровицкого холма открылась удивительно яркая картина – участок Кремля с застройкой конца XIII – XVI в. и жилой слой мощностью до 10 метров, насыщенный разнообразными предметами материальной культуры этого периода, а также более ранних эпох – бронзового и раннего железного века.
Ил. 28. Участок Подола Боровицкого холма с данными по рельефу и уровню материка. Реконструкция юго-восточного захаба крепости времени великого князя Ивана Калиты (до раскопок 2007 г.).
2007. Автор И.И. Кондратьев
2007. Автор И.И. Кондратьев
Коллекция древнейших предметов археологического фонда Музеев Московского Кремля пополнилась прекрасно сохранившимся кремневым наконечником стрелы второй половины II тысячелетия до нашей эры (ил. 29), а также фрагментами керамических сосудов дьяковской культуры второй половины I тысячелетия нашей эры (14). В пределах раскопов был выявлен сложный рельеф поймы Москвы-реки с материковым останцом, по сторонам которого и развивалась застройка в период Средневековья и раннего Нового времени. Значительная влажность грунтов и сложный рельеф не помешали первым жителям Подола освоить даже эти неудобные участки. В площади раскопа 2007 г. под слоем строительных остатков XVIII–XX вв. (их мощность составляла от 2,5 до 4 метров)
удалось обнаружить и зафиксировать остатки более ста тридцати жилых домов – наземных и на подклетах, а также хозяйственных построек, частоколов и уличных мощений (ил. 30). От большинства жилых сооружений здесь сохранились именно подклеты, так как наземные части домов погибли в пожарах. Впервые на территории Кремля были изучены шесть усадеб, развитие и смену которых удалось проследить на протяжении четырех веков с конца XIII столетия.
Значительная коллекция археологических находок 2007 г. включает 3 000 разнообразных артефактов, позволяющих реконструировать материальную культуру русского средневекового города (ил. 31–38). Среди предметов быта обнаружены железные ключи и замки, ножи и деревянные ложки, кожаные сумки и чехлы для топоров и ложек, шахматные фигуры из дерева и рога, осколки стеклянной посуды западноевропейского и восточного происхождения, целая оловянная ганзейская пивная кружка, перстни и кольца из металла и стекла, печные изразцы, рыболовные крючки и глиняные грузила для сетей, медные и серебряные монеты, стеклянные вставки в перстни и часть ювелирного тигля для плавки цветных и драгоценных металлов, глиняные игрушки – фигурки коней и медведей, птички-свистульки, кожаные туфли и сапоги (не только их детали, но и целые экземпляры), орнаментированные кожаные ножны, деревянные колотушки, днища бочек, мутовки для сбивания масла и многое другое.
К редким находкам следует отнести кожаный клобучок на охотничью птицу и другие детали снаряжения для этого вида охоты (ил. 39).
Ил. 29. Кремневый наконечник стрелы. II тыс. до н.э.
Публикуется впервые
Публикуется впервые
Ил. 30. Подпол жилого дома конца XV в. Фотография. 2007
Ил. 31. Деревянный гребень.
Фотография. 2007
Фотография. 2007
Ил. 32. Железный ключ.
Фотография. 2007
Фотография. 2007
Ил. 35. Кожаный футляр для деревянной ложки. Фотография. 2007
Ил. 36. Плетеный из лыка и кожи лапоть.
Фотография. 2007
Фотография. 2007
Ил. 34. Деревянный ковш. Фотография. 2007
Ил. 33. Деревянная мутовка для сбивания масла из молока. Фотография. 2007
Ил. 37. Шахматные фигурки.
Фотография. 2007
Фотография. 2007
Ил. 38. Глиняные детские игрушки. Фотография. 2007
Ил. 39. Клобучок на голову ловчей птицы.
Конец XIV в. Кожа.
Конец XIV в. Кожа.
В коллекции находок 2007 г. также представлен военный быт (ил. 40) и церковные атрибуты – нательные и священнические кресты, нагрудные иконки, штампы для изготовления монашеских поясов (ил. 41–42).
Значителен блок керамических находок – было найдено 100 000 фрагментов различных изделий. Среди них выделяются обломки импортных поливных сосудов из Золотой Орды, Китая (XIV в.) и Ирана (XV–XVII вв.). Впервые на территории средневековой Руси были обнаружены фрагменты турецкой поливной посуды с красным фоном для росписи (ил. 43).
Ил. 40. Железный наконечник боевой стрелы.
Фотография. 2007
Фотография. 2007
Ил. 41. Стеклянная иконка.
Фотография. 2007
Фотография. 2007
Ил. 42. Нательный крестик.
Фотография. 2007
Фотография. 2007
Ил. 43. Фрагменты поливной посуды. Турция, XVII в. Глина; полива
Также впервые в 2007 г. на территории Кремля были найдены и две берестяные грамоты – одна рубежа XIV–XV вв. (ил. 44), вторая – XVI столетия. Наибольший интерес представляет более ранний документ, написанный чернилами и содержащий важную информацию о хозяйстве одного из жителей Подола по имени Турабей (15). Он и его потомки оставили след в исторической топографии Московского региона (16).
Со временем реконструкции топографии Подола в эпоху Средневековья, в том числе графическая и компьютерная, дадут возможность проиллюстрировать историю заселения и развития этого района Кремля, доминантой которого была древняя церковь Константина и Елены.
Со временем реконструкции топографии Подола в эпоху Средневековья, в том числе графическая и компьютерная, дадут возможность проиллюстрировать историю заселения и развития этого района Кремля, доминантой которого была древняя церковь Константина и Елены.
Ил. 45. Берестяная грамота.
Рубеж XIV – XV вв.
Рубеж XIV – XV вв.
Некрополь Вознесенского собора Московского Кремля. 2000–2020 годы
В 2000 г. по инициативе археологов в Музеях Московского Кремля стартовал проект по изучению захоронений великих княгинь и цариц XV – начала XVIII столетия в некрополе Вознесенского собора. На территории Кремля размещались и другие храмы-усыпальницы высшей знати, часть из которых сохранилась до настоящего времени, среди них Успенский собор – место захоронения русских митрополитов и патриархов XIV–XVII вв., и Архангельский собор – усыпальница русских великих и удельных князей и царей XIV – начала XVIII в. Покой этих некрополей не был нарушен даже в ходе революционных событий 1917 г. и после возникновения СССР. Иная судьба была суждена некрополю Вознесенского собора (ил. 45), который на протяжении более четырех столетий русской истории был местом погребения женщин из правивших московских династий.
Женский Вознесенский монастырь размещался в Кремле в XV – первой трети XX в. рядом со Спасскими воротами. В период активной антицерковной компании советской власти он был разобран, и на его месте в 1930-х гг. построили здание для военной школы ВЦИК. Затем в этом здании до начала 1970-х гг. работал кремлевский театр и размещалась комендатура Московского Кремля, оно было снесено в 2015 г.
Осенью 1929 г. сотрудникам Оружейной палаты Московского Кремля удалось спасти от уничтожения белокаменные саркофаги с останками русских великих княгинь и цариц. Первоначально их перевезли в Архангельский собор, затем переместили в подземную палату конца XV столетия, находящуюся возле южной стены храма.
В проекте по изучению захоронений престижного женского некрополя Вознесенского собора приняли участие археологи, антропологи, эксперты-криминалисты, биологи, палеограф, химики, энтомологи, микробиологи и специалисты других направлений науки из разных институтов Российской академии наук и крупнейших
Женский Вознесенский монастырь размещался в Кремле в XV – первой трети XX в. рядом со Спасскими воротами. В период активной антицерковной компании советской власти он был разобран, и на его месте в 1930-х гг. построили здание для военной школы ВЦИК. Затем в этом здании до начала 1970-х гг. работал кремлевский театр и размещалась комендатура Московского Кремля, оно было снесено в 2015 г.
Осенью 1929 г. сотрудникам Оружейной палаты Московского Кремля удалось спасти от уничтожения белокаменные саркофаги с останками русских великих княгинь и цариц. Первоначально их перевезли в Архангельский собор, затем переместили в подземную палату конца XV столетия, находящуюся возле южной стены храма.
В проекте по изучению захоронений престижного женского некрополя Вознесенского собора приняли участие археологи, антропологи, эксперты-криминалисты, биологи, палеограф, химики, энтомологи, микробиологи и специалисты других направлений науки из разных институтов Российской академии наук и крупнейших
Ил. 46. Вознесенский собор. Фотография. Конец XIX в.
московских музеев. Исследователи провели изучение костных останков и реставрацию погребального инвентаря – саванов, светской одежды и обуви из тканей и кожи, атрибутов монашества из кожи и тканей. В ходе работ был сделан анализ стеклянных ритуальных сосудов и уточнены тексты эпитафий на белокаменных крышках саркофагов.
Натурные исследования погребений проводились в 2000–2004 гг., исследования материалов и реставрационные работы продолжались вплоть до 2012 г. В 2009–2018 гг. были изданы три тома материалов исследований захоронений некрополя Вознесенского собора (17), получившие высокую оценку в отзывах российских, западноевропейских и американских ученых – историков и антропологов (ил. 47).
Основной задачей проекта являлось изучение погребального обряда на Руси в эпоху Средневековья. Материалы некрополя Вознесенского собора дали возможность уточнить представление о нем и более полно реконструировать его. Специально отметим, что в русской погребальной культуре в Средневековье и раннее Новое время никогда не производилось бальзамирование тел умерших; в православной традиции сохранение мертвого тела от гниения не предусматривалось.
Для захоронения русских великих княгинь и цариц использовали саркофаги из монолита белого камня-известняка (ил. 48). Их форма менялась со временем. В XV – первой половине XVII в. это были гробы антропоморфной формы, куда тело умершей помещали, завернув его в саван из шелковой ткани. Саркофаги второй половины XVII – начала XVIII в. имели форму прямоугольного ящика, в котором усопшую клали уже в деревянном гробе. Тела знатных женщин были полностью завернуты в саван, лица закрыты специальным платом из ткани. В захоронениях XVI – начала XVIII столетия в некоторых случаях достаточно хорошо сохранились платья и монашеские облачения, экземпляры специальной могильной обуви из кожи, туфель из бархата, подушки и кошелечки из шелка. Ткани для изготовления светской одежды женщин из великокняжеской и царской семьи московского правящего дома закупали, в основном, в Европе. Наиболее популярен у знати был итальянский шелк (ил. 49), для одежды княгинь-монахинь использовали довольно грубые шерстяные ткани местного производства. Платья великих княгинь и цариц по данным из погребений были длинными, до пола, с очень длинными рукавами. В захоронениях усыпальницы Вознесенского собора были обнаружены женские головные уборы XV–XVII вв. – волосники. Такие специальные шапочки носили замужние женщины, скрывая под ними свои прически.
Для захоронения русских великих княгинь и цариц использовали саркофаги из монолита белого камня-известняка (ил. 48). Их форма менялась со временем. В XV – первой половине XVII в. это были гробы антропоморфной формы, куда тело умершей помещали, завернув его в саван из шелковой ткани. Саркофаги второй половины XVII – начала XVIII в. имели форму прямоугольного ящика, в котором усопшую клали уже в деревянном гробе. Тела знатных женщин были полностью завернуты в саван, лица закрыты специальным платом из ткани. В захоронениях XVI – начала XVIII столетия в некоторых случаях достаточно хорошо сохранились платья и монашеские облачения, экземпляры специальной могильной обуви из кожи, туфель из бархата, подушки и кошелечки из шелка. Ткани для изготовления светской одежды женщин из великокняжеской и царской семьи московского правящего дома закупали, в основном, в Европе. Наиболее популярен у знати был итальянский шелк (ил. 49), для одежды княгинь-монахинь использовали довольно грубые шерстяные ткани местного производства. Платья великих княгинь и цариц по данным из погребений были длинными, до пола, с очень длинными рукавами. В захоронениях усыпальницы Вознесенского собора были обнаружены женские головные уборы XV–XVII вв. – волосники. Такие специальные шапочки носили замужние женщины, скрывая под ними свои прически.
Ил. 47. Обложка книги: Некрополь русских великих княгинь и цариц в Вознесенском монастыре Московского Кремля. Материалы исследований. В 4 томах.
Т. 2. Погребения XV – начала XVI века / Отв. ред. Т.Д. Панова. М., 2015
Т. 2. Погребения XV – начала XVI века / Отв. ред. Т.Д. Панова. М., 2015
Ил. 48. Белокаменный саркофаг великой княгини Евдокии Донской начала XV в. Рисунок. 2010. Автор Т.Д. Панова
Ил. 49. Саван царицы Марфы Васильевны (Собакиной). Прорись узора.
2004. Автор О.В. Орфинская
2004. Автор О.В. Орфинская
Ил. 50. Монашеский пояс из захоронения великой княгини Евдокии Донской.
1407. Кожа; тиснение
1407. Кожа; тиснение
В состав некрополя входили и монашеские захоронения, так как в некоторых случаях великие княгини и царицы принимали (как правило, после смерти мужа) монашеский постриг. Но таких захоронений немного – всего шесть. Отметим обнаруженный кожаный поясмонахини Евфросинии – княгини Евдокии, умершей в 1407 г. (ил. 50). Он украшен тиснеными изображениями двенадцати основных
христианских праздников – Крещения, Воскрешения Лазаря, Входа в Иерусалим, Распятия, Вознесения, Сошествия святого Духа, Воскресения Христа и других. Материалы некрополя Вознесенского собора показали, что, вопреки устоявшемуся в исторической литературе мнению, на Руси знатные женщины не принимали постриг перед самой смертью.
Интересной деталью погребального обряда средневековой Руси были специальные ритуальные сосуды, найденные почти во всех саркофагах с останками взрослых женщин. После отпевания умершей в храме ее тело обрызгивали елеем, и его остатки помещали в гроб в сосуде (в XV в. – из глины, в XVI–XVII вв. – из стекла или металла). Самые красивые и редкие стеклянные сосуды были изготовлены в Европе (ил. 51).
Ил. 51. Сосуд из захоронения первой царицы Марфы Васильевны (Собакиной). Западная Европа, не позднее 1571.
Стекло; выдувание, роспись цветными эмалями, золочение
Стекло; выдувание, роспись цветными эмалями, золочение
Важный раздел проекта по изучению некрополя Вознесенского собора составляют антропологические исследования. Изучение останков женщин XV – начала XVIII в. позволило восстановить их физические параметры и выявить патологии (ил. 52). Приведем для примера некоторые результаты этих исследований.
Ил. 52. Костные останки царицы Марии Нагой, шестой жены царя Ивана Грозного. Фотография. 2013
Второй женой московского великого князя Ивана III (1440–1505) была Софья Палеолог, племянница последнего византийского императора Константина (родилась между 1443–1449 гг. – умерла в 1503 г.). При исследовании ее останков у нее был выявлен остеохондроз поясничного отдела позвоночника. При реконструкции внешнего облика великой княгини были обнаружены костные наросты на внутренней стороне лобной кости ее черепа. Это позволило установить, что у нее развился фронтальный гиперостоз. Так проявилось и было зафиксировано серьезное гормональное нарушение в организме великой княгини.
Внук Ивана III великий князь Василий III вторым браком был женат на княгине литовского происхождения Елене Глинской. Мать царя Ивана Грозного умерла в 1538 г. в возрасте около тридцати лет. Ее довольно высокий для Средневековья рост (165 сантиметров) обусловлен тем, что, как выяснилось, в поясничном отделе ее позвоночника оказался лишний (шестой) позвонок. Удалось определить и причину ее ранней смерти: Елена Глинская была отравлена солями ртути или сулемой – одним из самых «популярных» ядов в средневековой Европе. Этот же яд стал причиной ранней смерти другой женщины – царицы Анастасии, первой жены Ивана Грозного. Она погибла в 1560 г. в возрасте около 25–27 лет.
Другим важным направлением в проекте по изучению некрополя Вознесенского собора была реконструкция облика женщин русского Средневековья по их ископаемым останкам, поскольку светская живопись в России, в отличие от Европы, появилась только в конце XVII в. На сегодняшний день таким методом восстановлены скульптурные портреты семи великих и удельных княгинь и цариц. Теперь известно, как выглядели великая княгиня Евдокия Дмитриевна (жена великого князя Дмитрия Донского), вторая жена великого князя Ивана III – Софья Палеолог (ил. 53), последняя великая княгиня Елена Глинская (ил. 54), старица Анастасия (умерла в 1579 г.) – мать первой русской царицы Анастасии, царица Ирина Федоровна (умерла в 1603 г.) – сестра Бориса Годунова. Был воссоздан и один детский портрет – двоюродной племянницы царя Ивана Грозного Марии Старицкой (ил. 55). Эта девочка девяти лет погибла вместе со своими родителями в 1569 г. Они были отравлены по приказу Ивана Грозного в ходе острой династической борьбы при русском дворе. Исследования останков девочки показали, что она болела рахитом, о чем свидетельствует состояние ее костного аппарата.
Внук Ивана III великий князь Василий III вторым браком был женат на княгине литовского происхождения Елене Глинской. Мать царя Ивана Грозного умерла в 1538 г. в возрасте около тридцати лет. Ее довольно высокий для Средневековья рост (165 сантиметров) обусловлен тем, что, как выяснилось, в поясничном отделе ее позвоночника оказался лишний (шестой) позвонок. Удалось определить и причину ее ранней смерти: Елена Глинская была отравлена солями ртути или сулемой – одним из самых «популярных» ядов в средневековой Европе. Этот же яд стал причиной ранней смерти другой женщины – царицы Анастасии, первой жены Ивана Грозного. Она погибла в 1560 г. в возрасте около 25–27 лет.
Другим важным направлением в проекте по изучению некрополя Вознесенского собора была реконструкция облика женщин русского Средневековья по их ископаемым останкам, поскольку светская живопись в России, в отличие от Европы, появилась только в конце XVII в. На сегодняшний день таким методом восстановлены скульптурные портреты семи великих и удельных княгинь и цариц. Теперь известно, как выглядели великая княгиня Евдокия Дмитриевна (жена великого князя Дмитрия Донского), вторая жена великого князя Ивана III – Софья Палеолог (ил. 53), последняя великая княгиня Елена Глинская (ил. 54), старица Анастасия (умерла в 1579 г.) – мать первой русской царицы Анастасии, царица Ирина Федоровна (умерла в 1603 г.) – сестра Бориса Годунова. Был воссоздан и один детский портрет – двоюродной племянницы царя Ивана Грозного Марии Старицкой (ил. 55). Эта девочка девяти лет погибла вместе со своими родителями в 1569 г. Они были отравлены по приказу Ивана Грозного в ходе острой династической борьбы при русском дворе. Исследования останков девочки показали, что она болела рахитом, о чем свидетельствует состояние ее костного аппарата.
Ил. 53. Скульптурный портрет-реконструкция великой княгини Софьи Палеолог.
1994. Гипс; формовка, тонировка.
Автор С.А. Никитин
1994. Гипс; формовка, тонировка.
Автор С.А. Никитин
Ил. 54. Скульптурный портрет-реконструкция великой княгини Елены Глинской.
2010. Гипс; формовка.
Автор С.А. Никитин.
2010. Гипс; формовка.
Автор С.А. Никитин.
Ил. 55. Скульптурный портрет-реконструкция удельной княжны Марии Владимировны Старицкой. 2004. Медь; отливка.
Автор С.А. Никитиин.
Автор С.А. Никитиин.
Проект по изучению захоронений в Вознесенском соборе Московского Кремля заставил исследователей обратиться к малоизученной в отечественной историографии проблеме – истории жизни знатных женщин, их месту и общественной роли в эпоху Средневековья. Именно поэтому блок материалов по каждому из захоронений некрополя содержит биографический очерк о конкретной великой княгине и царице. Жизнь многих из них стала объектом подробного изучения историков впервые.
Этот долгий и важный исследовательский проект не имеет аналогов в российской исторической науке, и его результаты уже стали заметным вкладом сотрудников московских музеев и институтов Российской академии наук в изучение прошлого России. В 2020 г. завершится подготовка к печати последнего (четвертого) тома материалов исследований захоронений некрополя Вознесенского собора в Кремле; он посвящен итогам изучения погребений XVII – начала XVIII столетия.
Этот долгий и важный исследовательский проект не имеет аналогов в российской исторической науке, и его результаты уже стали заметным вкладом сотрудников московских музеев и институтов Российской академии наук в изучение прошлого России. В 2020 г. завершится подготовка к печати последнего (четвертого) тома материалов исследований захоронений некрополя Вознесенского собора в Кремле; он посвящен итогам изучения погребений XVII – начала XVIII столетия.
Некрополь Архангельского собора Московского Кремля. 2007 год
В 2007 г. в Архангельском соборе Московского Кремля реставрировали часть металлических чехлов начала XX в., установленных на кирпичных надгробиях над могилами XIV – начала XVIII в. Тогда же глава Русской православной церкви патриарх Алексий II обратился в Музеи Московского Кремля с просьбой об изъятии частицы мощей великого князя Дмитрия Донского. Дирекция музея приняло решение приурочить это мероприятие к упомянутым работам. Руководить проведением необходимых исследований была назначена Т.Д. Панова.
Могила князя-воина, который умер 19 мая 1389 г. на тридцать восьмом году жизни, размещается возле южной стены Архангельского собора во втором ряду от нее. Непосредственно у стены храма был похоронен его отец, великий князь Иван Иванович Красный (умер 13 сентября 1359 г.). Севернее могилы Дмитрия Донского был захоронен удельный князь Дмитрий Жилка (умер 13 февраля 1521 г.), сын великого князя Ивана III и гречанки Софьи Палеолог. После снятия металлических застекленных чехлов обнажились кирпичные памятники с закрепленными на них с западной стороны плитами с эпитафиями (ил. 56).
Могила князя-воина, который умер 19 мая 1389 г. на тридцать восьмом году жизни, размещается возле южной стены Архангельского собора во втором ряду от нее. Непосредственно у стены храма был похоронен его отец, великий князь Иван Иванович Красный (умер 13 сентября 1359 г.). Севернее могилы Дмитрия Донского был захоронен удельный князь Дмитрий Жилка (умер 13 февраля 1521 г.), сын великого князя Ивана III и гречанки Софьи Палеолог. После снятия металлических застекленных чехлов обнажились кирпичные памятники с закрепленными на них с западной стороны плитами с эпитафиями (ил. 56).
Ил. 56. Надгробия над могилами Ивана II Красного, его сына Дмитрия Донского и удельного князя Дмитрия Жилки.
Фотография. 2007
Фотография. 2007
В процессе исследования захоронений выяснилось, что могила Дмитрия Донского перекрыта платформой из одного ряда кирпича, и на ней стоит обложенный кирпичом белокаменный саркофаг трапециевидной формы (ил. 57). Он занимал почти все пространство надгробия и полностью закрывал доступ к размещенному под ним гробу с останками Дмитрия Донского. Когда же и по какой причине сложилась такая ситуация?
В 1863–1864 гг. в Архангельском соборе, до этого холодном, обустраивали систему отопления. Тогда вдоль южной стены храма проложили воздуховод, в связи с чем пришлось затронуть и захоронения, примыкавшие непосредственно к стене. Именно этим объясняется наличие в фондах Государственного исторического музея предметов из саркофагов Дмитрия Донского (ритуальный глиняный поливной сосуд) и князя Андрея Ивановича, сына Ивана Калиты (фрагменты ткани савана). Описания строительных работ 1860-х гг. не сохранились, но появление в собрании музея указанных выше предметов свидетельствует о внедрении в эти средневековые захоронения.
Белокаменный саркофаг, обнаруженный в надгробии над могилой Дмитрия Донского, несомненно, принадлежит его отцу, великому князю Ивану Красному. При прокладке системы отопления его вынули из могилы у южной стены (он мешал прокладке воздуховода) и установили на соседнее погребение его сына. Это осложнило доступ к останкам Дмитрия Донского. Дирекция Музеев Московского Кремля решила остановить работы, зафиксировать размещение открытых во время разборки надгробий захоронений и затем восстановить их, не вскрывая даже доступные для исследования саркофаги. В результате были изучены только внешние параметры саркофага великого князя Ивана Красного и крышки саркофага удельного князя Дмитрия Жилки, а также план их размещения (с разрезами); на этом наблюдения завершились.
Белокаменный саркофаг, обнаруженный в надгробии над могилой Дмитрия Донского, несомненно, принадлежит его отцу, великому князю Ивану Красному. При прокладке системы отопления его вынули из могилы у южной стены (он мешал прокладке воздуховода) и установили на соседнее погребение его сына. Это осложнило доступ к останкам Дмитрия Донского. Дирекция Музеев Московского Кремля решила остановить работы, зафиксировать размещение открытых во время разборки надгробий захоронений и затем восстановить их, не вскрывая даже доступные для исследования саркофаги. В результате были изучены только внешние параметры саркофага великого князя Ивана Красного и крышки саркофага удельного князя Дмитрия Жилки, а также план их размещения (с разрезами); на этом наблюдения завершились.
Ил. 57. Белокаменный саркофаг князя Ивана Красного на могиле его сына Дмитрия Донского.
Фотография. 2007
Фотография. 2007
Заключение
С 2015 г. археологические исследования на территории Московского Кремля проводят сотрудники Института археологии Российской академии наук. Эти работы связаны с восточным участком крепости, а также с южной оконечностью Ивановской площади. Раскопки позволили получить подробную информацию о характере и заполнении жилого слоя ранней Москвы конца XII – XIII в., а в отдельных вскрытиях (шурфах) изучить всю толщу культурных напластований вплоть до XIX столетия.
Специальные исследования древних отложений и коллекция найденных предметов материальной культуры русского Средневековья значительно расширили представления историков о бытовой и хозяйственной деятельности древних москвичей, их духовной жизни (18).
Полученные в ходе археологических раскопок 2015–2017 гг. данные не противоречат выводам археологов Музеев Московского Кремля, сделанным на основе только небольших по площади наблюдений 1980–1990 гг. Крайне важно, что подтверждена дата начала освоения участка верхней террасы Боровицкого холма между Спасскими и Никольскими воротами Кремля: последняя треть – конец XII столетия (19). Эта датировка древнейших слоев в районе Спасских ворот уже была представлена в исторической литературе (20) с опорой на материалы археологических наблюдений тридцатилетней давности. Подтвердился в ходе работ 2015–2018 гг. и вывод археологов Музеев Московского Кремля об отсутствии разрыва в слоях домонгольского и послемонгольского времени (21), что говорит о быстром возрождении города после Батыева нашествия. Такой характер жилых отложений ранней Москвы на территории Боровицкого холма уже был отмечен как в научных отчетах, так и в публикациях сотрудников Музеев Московского Кремля (22).
Естественно, что организованные Институтом археологии Российской академии наук раскопки, продолжающиеся несколько лет (2015–2020 гг.), дали возможность не только тщательно изучить заполнение культурного слоя, но и провести более детальные исследования состава древних почв, флоры и фауны Москвы конца XII – XIII в. По материалам раскопок в восточной части Кремля удалось с помощью палеопочвенных и археоботанических методов значительно дополнить полученные ранее выводы о природной среде, в которой формировался город в первые века своего существования (23). Огромную важность имеют результаты изучения археозоологических остатков (костей животных), что позволило не только подтвердить городской характер Москвы с первых десятилетий ее существования, но и восстановить рацион питания древних москвичей.
Весьма показательно, что в удельный период в Москве сказалось влияние восточной материальной культуры. В середине XIII – XIV столетия в русских летописях отмечены постоянные выезды московских князей в Золотую Орду, а также приезды на Русь золотоордынских чиновников и купцов. Именно этим объясняется, что дорогостоящая восточная посуда (ее фрагменты) зафиксирована на территории Кремля в значительном числе. Однако раскопки на участке Чудова монастыря в восточной части крепости не подтвердили известную легенду о его основании на месте «татарского двора» в Москве. Возникновение этого мифа подробно рассматривалось в одной из наших публикаций, в том числе и на основе археологических данных (24).
Результаты археологических исследований последних лет на территории исторического ядра столицы России вносят дополнительные сведения в базу источников для дальнейшего изучения прошлого Москвы и ее Кремля.
Специальные исследования древних отложений и коллекция найденных предметов материальной культуры русского Средневековья значительно расширили представления историков о бытовой и хозяйственной деятельности древних москвичей, их духовной жизни (18).
Полученные в ходе археологических раскопок 2015–2017 гг. данные не противоречат выводам археологов Музеев Московского Кремля, сделанным на основе только небольших по площади наблюдений 1980–1990 гг. Крайне важно, что подтверждена дата начала освоения участка верхней террасы Боровицкого холма между Спасскими и Никольскими воротами Кремля: последняя треть – конец XII столетия (19). Эта датировка древнейших слоев в районе Спасских ворот уже была представлена в исторической литературе (20) с опорой на материалы археологических наблюдений тридцатилетней давности. Подтвердился в ходе работ 2015–2018 гг. и вывод археологов Музеев Московского Кремля об отсутствии разрыва в слоях домонгольского и послемонгольского времени (21), что говорит о быстром возрождении города после Батыева нашествия. Такой характер жилых отложений ранней Москвы на территории Боровицкого холма уже был отмечен как в научных отчетах, так и в публикациях сотрудников Музеев Московского Кремля (22).
Естественно, что организованные Институтом археологии Российской академии наук раскопки, продолжающиеся несколько лет (2015–2020 гг.), дали возможность не только тщательно изучить заполнение культурного слоя, но и провести более детальные исследования состава древних почв, флоры и фауны Москвы конца XII – XIII в. По материалам раскопок в восточной части Кремля удалось с помощью палеопочвенных и археоботанических методов значительно дополнить полученные ранее выводы о природной среде, в которой формировался город в первые века своего существования (23). Огромную важность имеют результаты изучения археозоологических остатков (костей животных), что позволило не только подтвердить городской характер Москвы с первых десятилетий ее существования, но и восстановить рацион питания древних москвичей.
Весьма показательно, что в удельный период в Москве сказалось влияние восточной материальной культуры. В середине XIII – XIV столетия в русских летописях отмечены постоянные выезды московских князей в Золотую Орду, а также приезды на Русь золотоордынских чиновников и купцов. Именно этим объясняется, что дорогостоящая восточная посуда (ее фрагменты) зафиксирована на территории Кремля в значительном числе. Однако раскопки на участке Чудова монастыря в восточной части крепости не подтвердили известную легенду о его основании на месте «татарского двора» в Москве. Возникновение этого мифа подробно рассматривалось в одной из наших публикаций, в том числе и на основе археологических данных (24).
Результаты археологических исследований последних лет на территории исторического ядра столицы России вносят дополнительные сведения в базу источников для дальнейшего изучения прошлого Москвы и ее Кремля.
Примечания
1. Об этом см.: Панова Т.Д. Культурный слой Московского Кремля // Вестник МГУ. Серия 8. История. 1990. № 3. С. 64–78.
2. Об археологических исследованиях на территории московского Кремля в 1959–2001 гг. см.: Панова Т.Д. Историческая и социальная топография Московского Кремля в середине XII – первой трети XVI века. М., 2013.
3. Подробнее об исследованиях в 1990-е гг. см.: Панова Т.Д. Отчет об археологических исследованиях на территории Московского Кремля в 1994 г. М., 1995. – Архив ИА РАН. Р–1. 19652.
4. См. об этом: Sarre F., Martin F.R. Ausstellung von Meisterwerken muhammedanischer Kunst in Munchen, 1912. Bd. II. Tab. 105.
5. См. об этом: Панова Т.Д., Цепкин Е.А. Рыбный стол москвичей средневековья // Наука в России. 1997. № 1.
6. Панова Т.Д., Розанова Л.С., Терехова Н.Н. Новые свидетельства производства железа на территории Московского Кремля в XIII–XV вв. // Памятники старины. Концепции. Открытия. Версии. СПб.; Псков, 1997. С. 117–121.
7. См. об этом: Панова Т.Д. Отчет об археологических наблюдениях в Московском Кремле в 1988 г. М., 1989. – Архив ИА РАН. Р–1. 14518. С. 10.
8. Подробнее о находке см.: Панова Т.Д. Отчет об археологических исследованиях на территории Московского Кремля в 1997 г. М., 1998. – Архив ИА РАН. Р–1. 20784.
9. Панова Т.Д. Отчет об археологических исследованиях на территории Московского Кремля в 2000 г. М., 2001. – Архив ИА РАН. Р–1. 24263. О самом топоре подробнее см.: Кренке Н.А. Артефакты бронзового и раннего железного веков на территории Боровицкого холма и его окрестностей // Памятники материальной культуры IV тысячелетия до нашей эры – первой половины I тысячелетия нашей эры. Каталог собрания / Отв. ред.-сост. Т.Д. Панова. М., 2010. С. 47–54; кат. № 5.
10. Лопатина О.А. Керамика поселения дьяковского времени на Боровицком холме Москвы // Памятники материальной культуры IV тысячелетия до нашей эры – первой половины I тысячелетия нашей эры. Каталог собрания / Отв. ред.-сост. Т.Д. Панова. М., 2010. С. 68–75; кат. № 7–57.
11. Об этом см.: Панова Т.Д. Отчет об археологических исследованиях на территории Московского Кремля в 2001 г. М., 2002. – Архив ИА РАН. Р–1. 25575.
12. Панова Т.Д., Коваль В.Ю. Отчет об охранных археологических раскопках на территории Тайницкого сада в Московском Кремле в 2007 г. М., 2008. Т. 1–8. – Архив ИА РАН. Р–1. 29009.
13. Панова Т.Д. Историческая и социальная топография Московского Кремля в середине XII – первой трети XVI века. С. 117.
14. Памятники материальной культуры IV тысячелетия до нашей эры – первой половины I тысячелетия нашей эры. Каталог собрания / Отв. ред.-сост. Т.Д. Панова. М., 2010. Кат. № 58–75.
15. Гиппиус А. А., Зализняк А. А., Коваль В. Ю. Берестяная грамота из раскопок в Московском Кремле // Московский Кремль XV столетия: Сборник статей. В 2 т. Т. 1.: Древние святыни и исторические памятники / Ред.-сост. С.А. Беляев, И.А. Воротникова. М., 2011. С. 453–455.
16. Веселовский С.Б. Ономастикон. Древнерусские имена, прозвища и фамилии. М., 1974. С. 325.
17. Некрополь русских великих княгинь и цариц в Вознесенском монастыре Московского Кремля. Материалы исследований. В 4 томах. Т. 1. История усыпальницы и методика исследования захоронений / Отв. ред. Т.Д. Панова. М., 2009; Некрополь русских великих княгинь и цариц в Вознесенском монастыре Московского Кремля. Материалы исследований. В 4 томах. Т. 2. Погребения XV – начала XVI века / Отв. ред. Т.Д. Панова. М., 2015; Некрополь русских великих княгинь и цариц в Вознесенском монастыре Московского Кремля. Материалы исследований. В 4 томах. Т. 3. Кн. 1, 2. Погребения XVI – начала XVII века/ Отв. ред. Т.Д. Панова. М., 2018.
18. См. об этом подробнее: Археология Московского Кремля. Раскопки 2016–2017 гг. / Авт. Н.А.Макаров, В.Ю. Коваль, А.В. Энговатова. М., 2018.
19. Там же. С. 58–61.
20. Панова Т.Д. Историческая и социальная топография Московского Кремля в середине XII – первой трети XVI века. С. 72–73.
21. Подробнее см.: Археология Московского Кремля. Раскопки 2016–2017 гг. С. 73.
22. Панова Т.Д. Москва и монгольское нашествие: характер культурного слоя Кремля в XIII в. // Русь в XIII веке. Древности темного времени: Сборник статей / Сост. В.Ю. Коваль, И.Н. Кузина. М., 2003. С. 101–102.
23. Об этом см.: Низовцев В.А., Щуркина Е.А. Ландшафтные предпосылки возникновения Москвы // История изучения использования и охраны природных ресурсов Москвы и Московского региона: Сборник статей / Ред.-сост. А.Э. Каримов. М., 1997. С. 28–32.
24. Панова Т.Д. Татарский двор в Кремле: миф или реальность? // Столичные и периферийные города Руси и России в Средние века и раннее Новое время (XI–XVIII вв.): Доклады второй научной конференции (Москва, 7–8 декабря 1999 г.). М., 2001. С. 23–32.
2. Об археологических исследованиях на территории московского Кремля в 1959–2001 гг. см.: Панова Т.Д. Историческая и социальная топография Московского Кремля в середине XII – первой трети XVI века. М., 2013.
3. Подробнее об исследованиях в 1990-е гг. см.: Панова Т.Д. Отчет об археологических исследованиях на территории Московского Кремля в 1994 г. М., 1995. – Архив ИА РАН. Р–1. 19652.
4. См. об этом: Sarre F., Martin F.R. Ausstellung von Meisterwerken muhammedanischer Kunst in Munchen, 1912. Bd. II. Tab. 105.
5. См. об этом: Панова Т.Д., Цепкин Е.А. Рыбный стол москвичей средневековья // Наука в России. 1997. № 1.
6. Панова Т.Д., Розанова Л.С., Терехова Н.Н. Новые свидетельства производства железа на территории Московского Кремля в XIII–XV вв. // Памятники старины. Концепции. Открытия. Версии. СПб.; Псков, 1997. С. 117–121.
7. См. об этом: Панова Т.Д. Отчет об археологических наблюдениях в Московском Кремле в 1988 г. М., 1989. – Архив ИА РАН. Р–1. 14518. С. 10.
8. Подробнее о находке см.: Панова Т.Д. Отчет об археологических исследованиях на территории Московского Кремля в 1997 г. М., 1998. – Архив ИА РАН. Р–1. 20784.
9. Панова Т.Д. Отчет об археологических исследованиях на территории Московского Кремля в 2000 г. М., 2001. – Архив ИА РАН. Р–1. 24263. О самом топоре подробнее см.: Кренке Н.А. Артефакты бронзового и раннего железного веков на территории Боровицкого холма и его окрестностей // Памятники материальной культуры IV тысячелетия до нашей эры – первой половины I тысячелетия нашей эры. Каталог собрания / Отв. ред.-сост. Т.Д. Панова. М., 2010. С. 47–54; кат. № 5.
10. Лопатина О.А. Керамика поселения дьяковского времени на Боровицком холме Москвы // Памятники материальной культуры IV тысячелетия до нашей эры – первой половины I тысячелетия нашей эры. Каталог собрания / Отв. ред.-сост. Т.Д. Панова. М., 2010. С. 68–75; кат. № 7–57.
11. Об этом см.: Панова Т.Д. Отчет об археологических исследованиях на территории Московского Кремля в 2001 г. М., 2002. – Архив ИА РАН. Р–1. 25575.
12. Панова Т.Д., Коваль В.Ю. Отчет об охранных археологических раскопках на территории Тайницкого сада в Московском Кремле в 2007 г. М., 2008. Т. 1–8. – Архив ИА РАН. Р–1. 29009.
13. Панова Т.Д. Историческая и социальная топография Московского Кремля в середине XII – первой трети XVI века. С. 117.
14. Памятники материальной культуры IV тысячелетия до нашей эры – первой половины I тысячелетия нашей эры. Каталог собрания / Отв. ред.-сост. Т.Д. Панова. М., 2010. Кат. № 58–75.
15. Гиппиус А. А., Зализняк А. А., Коваль В. Ю. Берестяная грамота из раскопок в Московском Кремле // Московский Кремль XV столетия: Сборник статей. В 2 т. Т. 1.: Древние святыни и исторические памятники / Ред.-сост. С.А. Беляев, И.А. Воротникова. М., 2011. С. 453–455.
16. Веселовский С.Б. Ономастикон. Древнерусские имена, прозвища и фамилии. М., 1974. С. 325.
17. Некрополь русских великих княгинь и цариц в Вознесенском монастыре Московского Кремля. Материалы исследований. В 4 томах. Т. 1. История усыпальницы и методика исследования захоронений / Отв. ред. Т.Д. Панова. М., 2009; Некрополь русских великих княгинь и цариц в Вознесенском монастыре Московского Кремля. Материалы исследований. В 4 томах. Т. 2. Погребения XV – начала XVI века / Отв. ред. Т.Д. Панова. М., 2015; Некрополь русских великих княгинь и цариц в Вознесенском монастыре Московского Кремля. Материалы исследований. В 4 томах. Т. 3. Кн. 1, 2. Погребения XVI – начала XVII века/ Отв. ред. Т.Д. Панова. М., 2018.
18. См. об этом подробнее: Археология Московского Кремля. Раскопки 2016–2017 гг. / Авт. Н.А.Макаров, В.Ю. Коваль, А.В. Энговатова. М., 2018.
19. Там же. С. 58–61.
20. Панова Т.Д. Историческая и социальная топография Московского Кремля в середине XII – первой трети XVI века. С. 72–73.
21. Подробнее см.: Археология Московского Кремля. Раскопки 2016–2017 гг. С. 73.
22. Панова Т.Д. Москва и монгольское нашествие: характер культурного слоя Кремля в XIII в. // Русь в XIII веке. Древности темного времени: Сборник статей / Сост. В.Ю. Коваль, И.Н. Кузина. М., 2003. С. 101–102.
23. Об этом см.: Низовцев В.А., Щуркина Е.А. Ландшафтные предпосылки возникновения Москвы // История изучения использования и охраны природных ресурсов Москвы и Московского региона: Сборник статей / Ред.-сост. А.Э. Каримов. М., 1997. С. 28–32.
24. Панова Т.Д. Татарский двор в Кремле: миф или реальность? // Столичные и периферийные города Руси и России в Средние века и раннее Новое время (XI–XVIII вв.): Доклады второй научной конференции (Москва, 7–8 декабря 1999 г.). М., 2001. С. 23–32.
Ил. 13. Ножка вазы.
Китай, XIV в. Фарфор
Китай, XIV в. Фарфор
В истории изучения прошлого Кремля – исторического ядра Москвы – археологический период занимает не так уж много времени. В XIX – первой половине XX столетия историкам приходилось оперировать, в основном, случайными находками, сделанными на территории средневековой крепости при земляных и строительных работах. Только в 1959–1960 гг. археологи начали вести в Кремле постоянные наблюдения и проводить раскопки, результаты которых дали возможность обратиться к решению многих спорных вопросов в истории Москвы, в том числе – уточнить время основания города, проследить формирование системы его обороны, рост территории, изменение его социальной топографии в эпоху Средневековья.
Существует обширная литература по истории Москвы, но издания, основанные на археологических материалах, достаточно редки. Между тем только вещественные источники позволяют реконструировать застройку и планировку центра города и восстановить бытовую жизнь средневековых москвичей. Особенно они важны для изучения первых веков существования Москвы, ранний период истории которой слабо отражен в письменных источниках – русских летописных сводах.
Существует обширная литература по истории Москвы, но издания, основанные на археологических материалах, достаточно редки. Между тем только вещественные источники позволяют реконструировать застройку и планировку центра города и восстановить бытовую жизнь средневековых москвичей. Особенно они важны для изучения первых веков существования Москвы, ранний период истории которой слабо отражен в письменных источниках – русских летописных сводах.
На рубеже 1970–1980-х гг. были проведены археологические наблюдения и небольшие по площади раскопки в мысовой части Боровицкого холма, на котором расположен Кремль (1). Благодаря этому, а также с учетом сведений, полученных во время работ предшествующего десятилетия, удалось выявить основную территорию древней Москвы середины XII–XIII вв. и схему развития ее укреплений. Однако более масштабные археологические работы на территории Кремля стали проводить начиная с 1990 г., и наш очерк посвящен их результатам за последние тридцать лет. Обобщение данных за столь длительное время представляет несомненный интерес, так как последний опыт подобного анализа касался наблюдений 1959–2001 гг. (2) (ил. 1).
Материалы 1990–2010-х гг. можно разделить не только по годам, но и территориально.
Материалы 1990–2010-х гг. можно разделить не только по годам, но и территориально.
Восточная территория Московского Кремля. 1991–1995 годы
© 1997-2023 ФГБУК «Государственный историко-культурный
музей-заповедник «Московский Кремль»
музей-заповедник «Московский Кремль»